Голодные духи. Глава 2

— А ты счастливчик, — прорезалось где-то вдалеке.

Я словно выпал откуда-то. Реальность рождалась медленно и в муках, проявляясь, как некая детализация образов. Словно нечто абортировало несчастного меня в суровую реальность. Было даже какое-то непонятное чувство падения.

Несколько минут я не мог понять, где я. Обстановка казалась незнакомой и подвижной, словно застывший кадр фотопленки. Казалось, нужно что-то сделать, предпринять, чтобы пленка вновь обрела движение. Зрительный образ застывшей неподвижности сопровождала абсолютная тишина. Хотя только что кто-то бросил мне нелепую шутку про счастливчика.

Мир пугающе не хотел проявляться. Как только я пытался сосредоточиться на каком-нибудь предмете, то тот начинал подвижно размываться.

Одновременно что-то звало и затягивало обратно. Так не хотелось покидать это эмбриональное состояния теплоты и заботы внешнего тела. Но мир, суровый и безжалостный, с жестокой грубостью, даже не посоветовавшись с желаниями и чувствами, просто швырнул меня к своим ногам, как щенка, которого, сладко пригревшегося под одеялом, вытаскивают и выбрасывают на дождливую и холодную улицу.

От этого ощущения ударило в голову чувство обреченной несправедливости, и я заплакал. Вернее застонал или правильнее заскулил, как брошенный щенок. Было неимоверно жалко себя.

Я вспомнил, что убил себя, но это не было похоже на смерть. Хотя я и не видел смерти, но интуитивно знал, какая она.

Человек в белом халате возник прямо в центре моего сознания, видимо услышал несчастные звуки мольбы и что-то вколол в плечо. Очертания происходящего поплыли сами, звуки смешались в одну большую воронку. Что-то, выкинувшее меня из себя вновь приняло в свои теплые и заботливые объятия и видимая реальность начала растворяться прямо на глазах, превращаясь в размытые серые образы. Я уснул.